Елена Фомина: детство, карьера, семья

В осознанном возрасте, лет в 6-7, точно помню, что хотела стать футболисткой. А вот по поводу тренера никогда не мечтала и не думала. Ещё мне, как и многим детям, очень хотелось водить машину, потому что в то время мы ездили на больших автобусах и тогда не было пробок. Если же говорить о какой-то определённой цели, кем я хотела стать, то её у меня не было.

Просто для девочки футбол — довольно странный выбор. Наверное, это от родителей пошло?

От папы. Он очень любил футбол, сам играл на любительском уровне. Плюс я очень много времени проводила с ребятами во дворе, всё время играла в футбол, с 6 до 10 лет занималась в школьной секции с мальчиками. Мне хотелось играть в футбол, но тогда не было женских команд, никто не знал, существует ли женский футбол вообще. Первая группа для девочек, которая появилась — команда «Русь», туда можно было попасть с 10 лет.

Какие у вас были интересы помимо футбола? Сейчас ребят и девчонок водят секций на 10 сразу.

Мы тоже в своё время пробовали все секции, мне кажется. Из девчачьих я занималась макраме, шитьём мягких игрушек, вышиванием. Мы с сестрой ходили на фигурное катание, я пробовала карате, плаванием занималась. Куда все бежали, туда и мы с сестрой. Мы с ней практически погодки, поэтому много времени проводили вместе. Ещё тогда появилась секция кораблестроения или что-то в этом роде, и туда мы тоже ходили, клеили макеты кораблей, а потом эти корабли запускали в бассейне. Это было очень интересно, но меня хватило ненадолго. Всё-таки там нужна усидчивость и хорошо развитая моторика, потому что детали были мелкими. Так что много чего пробовала, но остановилась на футболе.

С одной стороны, макраме и мягкая игрушка, с другой — плавание, футбол, карате. У вас было больше общения с пацанами или девчонками?

Так как у меня есть сестра, то общение с девчонками было — и с её подружками, и с моими. Но всё-таки чаще общалась с ребятами, потому что большую часть времени проводила во дворе, играла в футбол и в другие подвижные игры. Раньше ведь все во двор выходили, и девчонки, и мальчишки. И мы одной компанией играли и в казаки-разбойники, и в другие игры.

Такие игры — это синяки, шишки, порванная одежда. Как на это реагировали родители? «Ты же девочка! Может, успокоишься?»


Сейчас как-то используете навыки вышивания или пения?

Только если что-то с ребёнком нужно сделать. Пою я только дома. Понимая, с какими голосами люди приходят в караоке, я отдаю себе отчёт, что надо было раньше заниматься, хотя бы для себя.

Поставленный голос помогает кричать на игроков?

Очень. Но кто-то не слышит, говорит, дескать, вы тихо подсказывали. Поэтому я всё-таки ещё тренируюсь.

Хочется услышать от вас ответ для молодого поколения, которое вообще не представляет, как можно общаться без гаджетов, без соцсетей. Как вы в детстве находили коннект с подружками и друзьями?

Во-первых, у нас были стационарные телефоны. Ну и договорённости: после школы через полчаса встречаемся около качелей или где-то ещё. Нам не нужны были телефоны, мы забегали друг к другу в гости, звонили в дверь, встречались на улице. Приблизительно знали расписание друг друга, кто на какие секции ходит, договаривались накануне. Если ехали на тренировку, то вечером уже знали, во сколько и где нам надо встретиться, на какой станции метро и в какое время. Что самое удивительное, никто не опаздывал, все всё запоминали. То есть, мы были нормально ориентированы в пространстве и во времени.

А что касается футбольной команды, как это происходило? Не было же общекомандных чатов. Условно, капитан должен был какое-то сообщение передать всем?

Всё решалось накануне. Мы знали, в какой форме играем, что нас ждёт. Ну и стационарные телефоны нас спасали. Интересно, что когда мне звонили и просили позвать Лену, а трубку брала сестра, она очень удивлялась и отвечала, что здесь такие не живут. Пару раз мне в команде делали замечание, мол, мы тебе звоним домой, хотим важную информацию передать, а твоя сестра говорит, чтобы прекратили баловаться. Приходилось объяснять, что мои домашние не знают, что меня в команде зовут Леной. Для родителей и родственников я была Алёной, в школе и во дворе меня тоже называли только так.

А сейчас Елена Александровна.


Вы были известным игроком и работали со многими тренерами. Помог ли вам этот опыт, когда вы сами стали тренировать? И были ли ситуации, когда вы обижались на тренера из-за того, что он был несправедлив?


Нелли Коровкина рассказывала историю, как убежала с базы, а когда вернулась, тренер дал ей задание пробежать 5 километров вокруг поля. Она психанула и на этом её карьера едва не закончилась. С вами такое случалось, когда вы в моменте обижались на тренера, а потом всё же понимали, что он прав?

Такое бывало. Сначала эмоции, а потом осознание и принятие ситуации. Но первая реакция, конечно, что тренер неправ. Я всё правильно делаю, я молодец, а тренер неправ. Не могу сказать, хорошо это или плохо, я это пережила, боролась с этим внутри себя, понимала, что были ситуации, когда я была неправа, когда сыграли эмоции и с тренером нельзя было так себя вести, делать какие-то вещи, которые пойдут во вред и команде, и мне лично, как спортсмену.

Тяжело ли вам, как тренеру, принимать какие-то серьёзные решения, дисциплинарные в том числе? Нет такого, что головой понимаешь, что нужно наказать человека, а сердце разрывается, хочется обнять и пожалеть?

Очень тяжело. На самом деле, существует некий внутренний протест, когда понимаешь, что порядок и дисциплина бьют класс, что всё начинается с раздевалки, с быта, с внутренней организации. Как можно требовать дисциплины и организованности на поле, если их нет в быту, в жизни игрока в принципе? Возьмём к примеру опоздание на тренировку. Понятно, что в жизни всё может случиться, но если я одной разрешу опоздать, то почему второй нельзя сделать то же самое? То есть, включается уже понятие коллективной ответственности. Конечно, бывают разные ситуации. Вот сегодня, например, Полина Юкляева проспала. Ну проспал ребёнок. Все мы люди, я это понимаю. Она звонит мне и плачет, говорит, что испугалась, проснулась и не понимает, сколько времени. И мне её жалко, я её успокаиваю, переживаю её эмоции вместе с ней, ставлю себя на её место, как будто это я проспала, это мне на работу, у меня тренировка, а я сплю. Просыпаюсь и у меня паника.

То есть, её чувства и эмоции мне понятны, мне её жалко, как ребёнка, который живёт один и проспал — не сработал будильник, сон она какой-то видела, поздно спать легла. И в то же время я понимаю, что она профессиональный игрок команды. И внутри меня идёт борьба. Конечно, я не буду её наказывать, здесь срабатывает в какой-то мере даже инстинкт мамы. В то же время бывают опоздания напоказ, когда кто-то принципиально чего-то не хочет и не делает, мол, «могу себе позволить». Это другое, и на мой взгляд, такие вещи должны быть наказуемы. Грань здесь очень тонкая, потому что в восприятии игроков ситуация одна и та же: человек опоздал. Я же такие ситуации делю, показное опоздание и по воле обстоятельств — разные вещи. Или, скажем, неприятие каких-то командных правил.

С возрастом, с длительным опытом работы с игроками понимаешь, что таких ситуаций нет. Мы все люди, все ошибаемся. Как тренер я не имею права не прощать игроков или таить на них обиду. Бывает, возникает непонимание, почему игрок так себя ведёт, но все мы разные и видим одну и ту же ситуацию по-разному, так что я отношусь к таким вещам спокойно. Как можно обидеться на игрока? Это спортсмен, который приносит результат, он личность. Мне нечего делить с игроком. Не знаю, что он должен сделать, чтобы его нельзя было простить. Разве что именно против коллектива, против принципов и правил, принятых здесь, в «Локомотиве». Вот тогда, наверное, да. Но и то, это будет не то чтобы я не простила, просто за этим последует какое-то наказание. Я поняла, что любой человек может действовать исходя из своего понимания ситуации. Мне кажется, нет таких моментов, которые тренер бы не простил. Если только какой-то открытый конфликт, при всех, но у меня таких конфликтов с игроками нет, они все профессионалы и готовы приложить максимальные усилия, чтобы решить задачу. Наверное, нет таких ситуаций, ни с одним игроком. Даже не могу назвать игрока, на кого есть обида у «Локомотива» либо у меня.

То есть нет ни одного игрока, которому бы вы руку не пожали?


У вас строгие правила, и это понятно. Но существует и обратная сторона медали — на вас ложится дополнительная ответственность. Не было такого, что и вы нарушали эти правила, ведь очень сложно постоянно быть в тонусе? Игроков много, то один нарушил, то второй. А вы одна.

Конечно, я тоже человек, могу и проспать, и что-то забыть, приходится выкручиваться. Если говорить откровенно, я стараюсь повернуть ситуацию в нашу пользу, в пользу тренерского штаба. Случается, что могу что-то нарушить. Например, 8 марта накануне игры я пошла на концерт Кузьмина. Я понимаю, что завтра матч и всем игрокам говорю: «Девчонки, надо готовиться, ложиться раньше, ни в коем случае не танцевать, в бары не ходить». А сама пошла на концерт, здорово провела время, специально взяла танцпол, чтобы получить максимальное удовольствие от концерта. Жизнь на то нам и дана, чтобы получать положительные эмоции, заряжаться энергией и порой нарушать правила, иначе она будет скучной. Конечно, я их нарушаю. И игроки нарушают, на что я порой закрываю глаза — если только это не переходит границы.

Ваша тренерская карьера длится уже больше 10 лет. Если бы вы сейчас посмотрели на себя десятилетней давности, какой бы дали совет?

Совершенно точно — меньше эмоционировать. Если бы у меня была мудрость, которая есть сейчас, я бы не сделала многих неверных шагов, вела бы себя немножко иначе по отношению к игрокам. В тренировочном процессе есть моменты, которые тогда мне казались ключевыми, а сейчас я понимаю, что ключевыми являются совсем другие. То, на чём я пыталась сконцентрироваться и акцентировать внимание, сейчас вообще неактуально. Я очень много времени потратила на переход «тренер — игрок». Сейчас, по истечении времени, мне бы хотелось как-то помочь себе преодолеть этот этап. У меня было много амбиций, мне казалось, что я ещё могу играть, так что этот переход давался очень сложно.

И ещё дала бы себе совет быть более сдержанной, менее категоричной и эмоциональной. В силу своего характера я зачастую была очень категорична: либо так, либо этак. В первые годы, ещё во время работы в «Россиянке», когда я не могла добиться положительного результата, эта категоричность мне мешала. Но меня окружали очень хорошие люди, и рядом был руководитель клуба Дмитрий Вадимович, который мягко направлял меня, несмотря на то, что я делала какие-то вещи, которые были, наверное, вообще неприемлемы. Очень много мне дала сборная, я поняла, что контингент игроков разный, разные уровни, разная готовность на текущий момент, а решение надо было принимать здесь и сейчас. Это тоже меня закалило.

Тренерская профессия, это зачастую огромное давление. Каково это — справляться одной? Хочется ли с кем-то поделиться или приходится рассчитывать только на себя?

Если говорить об амбициозном клубе, который решает серьёзные задачи, то это, действительно, жизнь-стресс. Как бы мы ни говорили, что спорт — это здорово, что матч — это праздник, как бы ни старались доносить, что не должно быть стрессовых ситуаций, что нужно показать самые лучшие качества, для девчонок это экзамен, а для тренера — всегда стресс. Мне тяжело переживать одной, особенно поражения. Хотя я не разделяю поражения и победы. Когда выигрываешь, сразу мысленно готовишься к следующей игре, понимаешь, что впереди такой-то соперник и надо такие-то моменты отшлифовать. А проигрыш переживаешь намного тяжелее, особенно утром следующего дня. Сразу после матча приходят эмоции, ты ищешь что-то, что поможет тебе в этот день справиться с поражением либо с неудовлетворительным результатом. Иногда это и ничья, когда ты не можешь забить, а это решающие очки для турнирной таблицы.

Мне повезло, что рядом есть люди, которые могут это со мной разделить, и в тренерском штабе, и мои близкие, с которыми я могу проговорить какие-то вещи, от чего-то оттолкнуться. Но в целом это всё равно внутренние переживания, ты остаёшься сам с собой, и справляться со стрессом, с давлением, которое на тебя оказывается, особенно во время неудачных игр, сложно. Тренер винит в поражении в первую очередь себя, и это естественно. Игроки не могут быть виноваты, потому что команду готовишь ты. Значит, ты либо ошибся с составом, либо с тактикой, либо с какими-то факторами, которые не успел учесть, не успел быстро среагировать, не успел что-то во время матча откорректировать. Или, предположим, игроки вышли после перерыва неготовыми, я тоже считаю, что тренер здесь — ключевая фигура. Самое сложное — пережить поражение, не отойти от своей философии, сохранить веру в себя и в команду, чтобы двигаться дальше, продолжать пропагандировать то, что ты считаешь правильным для достижения результата. Это очень тяжёлый момент для любого тренера, тут я никого не удивлю. Поэтому год идёт за три.
Чем приходится жертвовать, когда ты тренер? Условно, все матчи в выходные и на дачу уже не съездишь.

Кстати, это тоже проблема. Не понимаю, почему женский футбол проходит всё время в субботу и воскресенье, когда мы могли бы играть в будни, а потом ехать на дачу отдыхать. Конечно, это касается семьи. Ты жертвуешь временем, проводишь большую его часть на работе и, даже находясь вне работы, всё равно работаешь дома. Самый хороший день — это, наверное, день накануне матча, предыгровая тренировка. За недельный микроцикл тренер сделал всё, что мог, исправлять что-то нет смысла. Этот день даёт тебе возможность подумать о предстоящем сопернике, скорректировать какие-то моменты у себя в голове по установке и по выбору состава. Всё остальное время — это стрессовая ситуация подготовки к матчу, выбора плана на игру. Ты постоянно держишь это в голове и жертвуешь практически всем временем, в том, что касается твоего личного пространства, семейной жизни. Конечно, хочется и с друзьями встречаться, и находить время для семьи, для дачи, просто для себя, но работа требует того, чтобы после матча уже шёл какой-то анализ, подготовка к следующей игре.

Ваша дочка уже достаточно взрослая, ходит в школу, в седьмой класс. Когда она была помладше, бывали ли моменты, когда ей хотелось поиграть, а вы не могли, потому что нужно готовиться к матчу? И как это вообще, совмещать футбол с рождением детей? Вы же были одной их первых, кто с этим столкнулся. Сейчас-то многие и на сборы детей возят.

В то время это не было настолько популярно, как сейчас. Девчонки молодцы, что рожают и продолжают карьеру, ездят с детьми на сборы. Мне здорово помогала мама и все мои родственники, они давали мне возможность ещё поиграть. Я родила дочку и буквально через 2-3 месяца вернулась в команду. Это было моим условием, продолжать карьеру. Помощников у меня было много, помимо мужа это и мама, и сестра, да все вокруг. Так что помощь была оказана приличная, мне давали возможность расти, развиваться, продолжать учиться. Тем не менее, было очень тяжело, потому что я ни дня не могла быть без ребёнка. С тренировки ты возвращаешься к ней, неважно, зубы, не зубы, ты рядом, ночи не спишь. И я сейчас прекрасно понимаю игроков, которые проходят этот этап, ты не отдашь ребёнка родителям или родственникам, ты всё равно будешь с ним.

Возможно, так не у всех, но у меня был какой-то страх, что моего ребёнка как-то не так будут воспитывать и я должна быть рядом с ним 24 на 7. Независимо от того, на даче они находились или дома, после тренировки я возвращалась домой. Помню, что в какой-то момент я даже сказала Сергею Николаевичу, что всё, не хочу заниматься футболом, потому что просто физически не успеваю восстановиться. У Дашки тогда начали лезть зубы, думаю, что все родители знают, что это такое, когда ты вообще не спишь. А у нас бывало и по две тренировки в день. В какой-то момент я поняла, что даже несмотря на помощь близких, не выдержу. Тогда Сергей Николаевич дал мне паузу подумать, прийти в себя, и всё наладилось.


Какой у нас шанс лет через 10 увидеть на поле Дарью Фомину? Передался ли ей ваш характер?

Какая вы вне поля? Вот вы приходите вечером после тренировки домой, немножко отдохнули, что дальше? Еду заказываете или сами готовите какие-то любимые блюда?

Конечно, я, как нормальная мама, готовлю, убираю, стираю, от этого никуда не уйдёшь, это жизнь, быт, который нельзя исключить или на кого-то перенаправить. Хотя Дашка мне очень здорово помогает, иногда сама готовит ужин. Мы обожаем готовить салат «Цезарь», и Даша может его приготовить. Однажды дочь сказала мне, что я злая. Видимо, я принесла с работы какие-то негативные эмоции, сделала ей замечание, что неплохо бы убраться в комнате и она мне ответила: «Мама, ты как будто девочек своих тренируешь, прямо кричишь!»

Я поняла, что профессиональная деятельность накладывает отпечаток на жизнь вне футбола, и стала себя контролировать, стараться полностью переключаться на другую сферу, с другими эмоциями. Мне удалось разделить дом и работу, это совсем разные вещи. Я получаю удовольствие от своей семьи, от совместного времяпровождения, неважно, готовим ли мы какое-то блюдо или смотрим фильм. У нас очень много общих моментов, которые мы проживаем вместе. Ну и, конечно, я люблю театр. Сейчас в силу разных обстоятельств это происходит реже, но мы театралы, и я получаю от этого колоссальное удовольствие. А ещё мы вместе читаем вслух, обсуждаем книги, статьи. Можем и о футболе поговорить, но очень редко, Даша старается футбольные темы не поднимать.

Какой у вас был совместный самый запоминающийся отдых и удалось ли там абстрагироваться от футбольных тем?


День рождения — это всегда некий рубеж. Можете ли вы сказать в этот день, что вы — счастливый человек?

Конечно! Я счастливый человек, у меня есть любимая работа, я занимаюсь своими любимым делом; у меня есть семья — мой тыл, моя опора. Мне нравятся мои отношения с ребёнком, несмотря на то, что подростковый период не всегда простой. Я многое поменяла в себе, прочитала немало книг Зицера о том, что не надо воспитывать, надо просто любить, и стараюсь этому следовать. Мы всё-таки росли в другое время и нас воспитывали по-другому, а теперь у меня кардинально меняется отношение к воспитанию ребёнка. Мы сейчас немного на другом этапе отношений, она уже не ребёнок, а зрелый человечек, в этом году ей исполнится 14 лет. Мне кажется, что я не просто счастливый человек, у меня всё здорово, меня окружают классные люди, хорошие друзья, у меня есть родственники, которые всегда рядом.

Кем вы видите себя через 5 лет и чего бы вы хотели добиться за это срок?

Думаю, что всё-таки мне бы хотелось оставаться на посту тренера. Конечно, амбиции и моё внутреннее состояние подсказывают, что хочется добиваться самых высоких результатов, ставить перед собой самые большие задачи. Сложно сказать, кем конкретно, но в любом случае это связано с тренерской деятельностью. И говорить о том, какая перспектива впереди, мне тоже сложно, потому что тренер сборной — это один этап моей жизни, он очень хорош, он эмоциональный и достаточно качественный, поэтому нельзя исключать, что это то направление. Сейчас сложно говорить о том, чтобы поехать в Европу и стать тренером «Барселоны», но мне бы хотелось, чтобы мы, женские тренеры, были востребованы и на европейском рынке. Это было бы здорово для нас, для нашего статуса, для продвижения футбола. Очень надеюсь, что через пять лет мы вернёмся к международным матчам и наши девчонки будут играть в топовых клубах Европы. Мы всё будем для этого делать, развивать их не только для себя, но и для того, чтобы они могли попасть в лучшие команды мира.

Финальный вопрос: чувствуете ли вы себя на свой возраст?