Дзюба: Мои голы за «Локо» – результат работы всей команды

— Ты долго жил в Санкт-Петербурге, но Москва — твоя родина. В твоём понимании — ты москвич в полном смысле этого слова?
— Москвич в первом поколении — я бы так сказал. Это мой город, потому что я здесь родился и вырос. Были в карьере моменты, когда играл, например, в Ростове-на-Дону или Томске, но по большей части всё равно был в Москве. Я, в общем-то, не путешественник, по разным городам катался только на выезды, но там ты особо ничего не видишь. Приехал, отель, подготовка к игре… Для меня Москва всегда была номером один, им и осталась.

Если говорить про Питер, то у многих складывается ощущение, что это вечно пасмурный, тяжёлый город, что там постоянно дожди, настроение всегда никакое. Но когда я начал там жить, то понял, что на самом деле в Петербурге очень классно. Последние годы сравнивал погоду в Москве и Питере, было плюс-минус одинаково. Это стереотип, что в Питере сейчас пурга и снег, а у нас здесь классно, и вообще птички поют. Петербург — красивый, прекрасный город, у которого есть своя, даже немного мистическая, аура. А Москву я просто люблю, и считаю, что это лучший город в мире.

— Какие у тебя любимые места в Москве? Слышали, ты частенько бываешь в одном кафе в Реутове — «Станция».
— Да, правда. Вообще люблю нашу, русскую еду, большой поклонник каш, супов. Чтобы и первое, и второе — всё, как положено. Удивительно, что вы знаете про Реутов. Это заведение держат болельщики «Спартака», и было особенно забавно туда приходить, когда я уже выступал за «Зенита». Во-первых, никто не мог поверить, что я забыл в Реутове. Но ведь я вырос неподалёку, в Новокосино, где у меня очень много друзей, и я всегда туда с удовольствием возвращался. Когда вставал вопрос, куда мы пойдём перекусить, то понимали — в том кафе покушаем качественно и хорошо. В Реутове не отравиться — это ведь уже победа (смеётся). Плюс лишний раз встретить спартаковских болельщиков — это было всегда весело.

— А помнишь, когда впервые оказался в Черкизово? Может, в детстве? С чем вообще у тебя этот район ассоциировался? Понятно, что в девяностых это был не только футбол.
— Конечно, тут был «Черкизон», рынок, сюда все приезжали одеваться. Я, правда, никогда особо не ездил. А друзья у меня оттуда постоянно с какими-то приключениями возвращались — то драка, то от кого-то убегали… Но у меня ассоциации больше с «Локомотивом». Школа «Спартака» была в Сокольниках, это ведь очень близко. Сейчас территория «РЖД Арены» выглядит совсем по-другому. Когда приезжал в офис клуба подписывать контракт, приятно удивился — открытый каток, есть, где прогуляться, перекусить. Мне хотелось бы, чтобы такие места в городе не терялись. Я понимаю, что сейчас на каждом клочке Москвы можно построить новое здание, но хочется, чтобы были и места, где люди могут гулять, веселиться, покататься на коньках, на роликах, помимо футбола. Это, конечно, очень круто. А раньше, помню, нужно было тщательно поискать, где купить хот-дог, чтобы тренировочка прошла нормально (улыбается).

— Помнишь, как выглядела территория стадиона в то время? Спортивная часть?
— Вроде как всё немного передвинулось. На том месте, где мы тренируемся и готовимся к выездам, раньше всё было искусственным, все поля. Главный стадион «Локомотива» казался особенным местом, заколдованным, что туда невозможно попасть, надо быть избранным. Мы постоянно играли только на искусственных, а выход на травяное поле был просто как подарок небес. Это было целое событие.

— Искусственное — совсем не как современное?
— Ну да, синтетика, типа ковра, но не совсем безобразное. Тогда только появлялось первое, второе поколение. Сначала всё было в крошках, потом эти крошки вообще не найдёшь. В тот момент все искали понимание, что же такое искусственное поле.

— Скоро Ледовый дворец ещё заработает, крытый.
— Это здорово. Люди будут приходить, у них будет приятная ассоциация, что провёл классно время рядом с локомотивским стадионом. На подсознании точно останется.

— Пару слов о Баковке. Она постепенно становится вторым домом?
— Мне нравится само нахождение на базе — тренировки, поля, вся эта футбольная атмосфера. Но я не очень большой поклонник здесь долго находиться, дома тоже хорошо. Не знаю, почему у меня так. Может, в детстве пересидел в лагерях… Так было и в других командах. Вообще, посмотреть на Баковку хотелось давно. Но ведь я играл в других командах и не мог сюда заявиться без приглашения. А теперь всё знаю. Не секрет, что на базе «Локомотива» недавно сделали современный ремонт и мы получили очень комфортные условия: отличные поля, большое пространство для процедур, восстановления, прекрасный бассейн, сауна есть. Классная столовая, почти как ресторан. Артуру, шеф-повару, и его команде отдельное спасибо. И номера хорошие. Всё обновили, всё свежо, это классно. Но при этом мне тяжело ощутить ту атмосферу становления «Локомотива», как он формировался, ещё при Палыче, с Лоськовым, Пашининым, Залимычем в команде. Они и сейчас здесь — люди, которые добивались больших побед, которые знают, что такое клубная база. Мне кажется, они тут неделями, годами жили, и чувствовали, что это такое (улыбается). Мы — другое, новое поколение.

— Видим, что за тебя на трибунах в Черкизово уже болеют персонально…
— Мы даже выкупили ложу, потому что понимали — народу будет много. Во-первых, это моя семья — папа, иногда мама, супруга с детьми, сестра с мужем и с ребёнком, друзья приезжают издалека. Ложи частенько не хватает на всех, приходится заказывать ещё билеты. Мне нравится, когда много народу, ажиотаж. Когда «Краснодару» забил, я поэтому в сторону Восточной трибуны и побежал, там как раз сидели все наши. Понимал, что после первого тайма там царила не самая позитивная атмосфера, папа очень сильно расстроился. Зато победный прилив был ещё круче, мы вырвали победу! Для отца, конечно, имело большое значение, что его сын забил решающий гол.

— Он до сих пор может тебе за что-то «напихать»? За тот пенальти, например?
— Ну да, у нас с ним была дискуссия. Там начинаются рассказы: «Да я там, в своё время, клал из десяти десять одной левой». Я говорю, мол, конечно левой, ты же левша. Конечно, пожурил меня, что так вышло. «Напихать» может, это правда. Отец всегда был для меня строгим ориентиром.

— Он сам играл в молодости? На каком уровне?
— Да, играл. По юношам, вратарём был. Его звали даже в своё время в киевское «Динамо», как он говорит. Так как он жил далеко, его переезд не поддержали родители. Говорит, мол, радуйся, что мы тебя поддержали. Он был милиционером. Поигрывал, да, и всегда футбол смотрел, интересовался.

— А в какой школе он занимался?
— Он жил в Полтавской области, играл за город. И когда приехал в Киев играть с «Динамо», выдал сумасшедший матч. Он хотел быть или нападающим, или вратарём, но когда понял, что для нападающего нужна «дыхалка», встал в ворота.

— А он не жалел, что ты во многих клубах поиграл, а в «Динамо» — нет? Раз он работал в милиции.
— Никогда такого не было. Может, в его детстве и молодости какая-то симпатия к киевскому «Динамо» у него и была, но к московскому у него не было ничего. В то время «гремел» только «Спартак». Когда я впервые увидел, как они играют, и Тихонов, и Аленичев, и Титов, в голове сразу появилось желание попасть туда. Мы тогда жили в районе Чистых прудов. И я просил: «Отведите меня в «Спартак»! В то время других клубов особо никто и не знал, мне кажется. Тогда мне было лет семь, это 1994-й, 1995-й был, первый осознанный возраст. Так я начал ездить в «Спартак».

— У тебя трое сыновей. Увлечены ли они футболом? Есть ли у тебя мечты, связанные с ними?
— Старшему Никите вот-вот будет 10 лет, 24 апреля. И он, и семилетний Максим прямо просят меня записать их на футбол. Загорелись, хотят пойти в «Локомотив». Думаю, попробую их действительно отдать. Но главное, хочу, чтобы они стали хорошими, добрыми ребятами, сильными, порядочными, умными, не обязательно привязанными к спорту. Чтобы всегда друг за дружку, как настоящие братья. Они в теннис у меня поигрывают, на плавание ходят и на гимнастику. Стараюсь всячески загружать, они у меня парни спортивные. Но именно сейчас их мысли сфокусированы на футболе, хотят поиграть.

— Опиши обычный день Артёма Дзюбы в «Локомотиве».
— Если в идеале, то так: просыпаюсь с утра, а младший уже не спит. Я с ним сюсюкаюсь, играюсь, стараюсь уделить ему хотя бы 20-30 минут. Затем еду на тренировку: работаю, тренируюсь, обедаю и возвращаюсь домой, начинаю с детьми играть. Старший и средний завлекают меня во всё, что только можно. У нас начинаются всякие челленджи, удары по воротам — на лучшего вратаря, на лучшего бомбардира. Мы сейчас живём в загородном доме, и там у сестры сын. И вот они втроём против меня, мне нужно их обыграть. В стрелялки тоже, с игрушечными пистолетами. В Counter Strike тоже можем, но чаще в прятки, в салки. Младший тем временем уже просыпается после дневного сна и тоже меня завлекает. Вечером можем почитать книги, но в основном это супруга делает. Ближе к ночи можно посмотреть какой-нибудь фильм. Или я смотрю его один, или с супругой. Если какой-то детский, то все вместе. Потом укладываю малого спать. Мне нравится с ними засыпать. Такой у меня идеальный день, чтобы провести его вместе с семьёй. В какой-то другой раз я могу встретиться с кем-то из друзей, со Слуцким, сходить на стендап-шоу, в ресторане посидеть, компанией друзей что-то пообсуждать. В кино сходить, я большой поклонник этого дела, поэтому когда выходит что-то стоящее, нахожу время и иду туда с семьёй.

— Ты упомянул Слуцкого. Он прямо твоим другом стал?
— Да, по-настоящему близкий друг. Мы часто с ним видимся, пересекаемся, постоянно на связи. Я тяжёлый на подъём, но люблю всякое такое, повеселиться, а он в этом плане непоседа. Сейчас у него достаточно времени, он во многих проектах снимается. И он часто меня куда-нибудь зовёт, приглашает, или мы идём с ним на какие-то шоу, выступаем. Или просто я прихожу как гость, насладиться, посмеяться. В моей жизни очень большое значение имеет юмор. Это моё расслабление. Может, это и звучит как-то неправильно, но люди должны периодически немного отдыхать, в том числе и от семьи, от детей, особенно когда ты всё время проводишь с ними. Мне нужно такое, чтобы можно было расслабиться, посмеяться, подурачиться, похохмить, поприкалываться. И Слуцкий — один из немногих, кто обладает потрясающим чувством юмора, которое мне по душе. Нам с ним нравится не только стандартный юмор, но и чёрный. В нашем лексиконе его очень много.

— Если представить, что вы со Слуцким снова оказались в одной команде как тренер и футболист, вы смогли бы работать, несмотря на близкую дружбу? Ты должен будешь выполнять его требования, он должен будет своему другу иногда «пихать». У вас был бы контакт?
— Это очень интересный вопрос. Мы о нём как раз очень долго дискутировали, когда он был в Казани, а я приезжал к нему тренироваться. На тот момент мы уже были друзьями. И тогда обсуждали всерьёз, что я могу остаться в команде. Если бы не получилась та заграничная поездка, то наверняка я бы выбрал «Рубин». Только из-за наших дружеских отношений, потому что я хотел максимально помочь его команде. Мы с ним пришли к мнению, что это было бы не совсем просто, но мы бы справились. У нас никогда не было со Слуцким проблем в плане субординации. Если ему что-то надо мне сказать, он не из робкого десятка — «напихает». Дружба есть дружба, но я даже сейчас не могу позволить обратиться к нему не на «Вы». Если мы общаемся в формате шоу, конечно, я могу позволить себе, как многие подумают, что-то лишнее. Но у нас всё чётко: он ни на что не обижается, я ни на что не обижаюсь. Мы бы смогли легко коммуницировать, уверен.

— Мы — «Локомотив», и первый же матч, первый же выезд был на поезде. Какие у тебя воспоминания, ассоциации с железной дорогой? Может, из детства? Может, самая дальняя поездка?
— Запомнилось, когда ещё ездил в детстве по юношам, это всегда было весело. Мы ездили до Чувашии, до Чебоксар. Всегда заходишь в своё купе, там курица, картошка — всегда это приятные ощущение навевало. Что касается поездки в Ростов, то всё было замечательно.

— Пока ты забил за «Локо» шесть мячей. Какой гол больше всего понравился?
— Не могу оценивать по красоте. Для меня каждый гол значимый и важный, потому что это труд всей команды. Мне как форварду приятно забивать, приносить победы, но для этого вся команда и работает, чтобы нападающий свои моменты использовал. Если брать по важности, по эмоциональности, то гол «Краснодару», наверное, самый-самый, потому что мы 0:2 проигрывали, а я не забил пенальти. Мы переламывали ту игру, и когда ты забиваешь победный — это прям нечто особенное. 

— А есть такое чувство у нападающего, что хет-трик будет? Когда забил уже два и понимаешь, что будет третий?
— В Ростове действительно ощущал, что будет. А в Нижнем меня немного сковывал определённый дискомфорт в организме. Семакина Сергея Николаевича тоже здесь выделю, как и весь медицинский штаб, вместе с доктором, Вячеславовичем [Игорь Калюжный — прим. fclm.ru]. Они меня прям подготовили к этой игре, в непростой ситуации. Я вышел, отыграл. За хет-триком можно было погнаться, если бы я был полностью готов. К тому же, был полумоментик, но я решил поделиться с Серёжей, потому что дорогу молодым нужно везде давать. Я сделал ему передачу, но, к сожалению, он не забил. Это футбол, все моменты невозможно реализовать. И Криштиану Роналду с Месси не забивают все свои моменты.

— Мы голевую тогда тебе ещё всё-таки запишем.
— Да, спасибо. Два плюс один (улыбается).