Рифат Жемалетдинов: С 5 лет – в «Локо»!
В преддверии завтрашнего отбора в Академию Рифат Жемалетдинов дал интервью о своём футбольном пути от секции возле дома и до игрока основы «Локомотива» и национальной сборной России, об отношении родителей к тренировкам, о дружбе с Бариновым, а также дал советы юным футболистам.
Запишитесь на отбор, заполнив анкету на нашем сайте: fclm.ru/otbor
Мероприятие пройдёт по адресу: ул. Большая Черкизовская, д. 125, ст. 4, и начнётся в 10:15. Ждём тебя завтра в Черкизово, приходи и стань частью «Локомотива»!
— Ты пришёл в Академию клуба в 5 лет. Когда ты понял, что «Локо» — это всерьёз и на всю жизнь?
— В пять с половиной лет я пришёл не в Академию, а в футбольную секцию около дома. Родители отдали меня туда, чтобы я чем-то занимался, а не просто дома сидел. Там я встретил локомотивского тренера, Виктора Фёдоровича Артюхова. Он посмотрел на меня, провёл тесты — пробежать на скорость, с мячом поработать, ударить. Вроде ему понравилось. И это при том, что я сам 1996 года, а пришёл на отбор в 1995-й, то есть к ребятам на год старше. И ничего! Тренер сказал, что нужно ездить в Черкизово. Для нас тогда это было примерно как ехать в Подмосковье, так как машина была одна, у отца, и приходилось ездить на метро. Каждый день туда, обратно… Это было тяжело, очень выматывало. Были непростые времена.
— Каждый день из Отрадного поездка туда, тяжёлая тренировка, потом обратно… Как ты себя мотивировал работать и не бросать это дело?
— С одной стороны, и родители говорили, мол, чем ты будешь заниматься, если не футбол. А потом, где-то через месяц-два, мне прям очень понравилось самому, я загорелся футболом, стал вкладывать всю душу в этот спорт и понимал, что, возможно, что-то у меня получится (улыбается). Но тогда ещё не было понимания, что можно будет попасть в основную команду.
— Во сколько лет ты понял, что у тебя есть возможность пробиться в «Локомотив»?
— Наверное, когда я первый раз попал в молодёжку, да и в Академии в последние годы, потому что до этого я не был основным игроком. Лет с семи я всегда был запасным, потом меня отправили в 1996 год. Я не занимал какие-то ведущие позиции. Либо выходил на замену, либо вообще не выходил. Потом у меня произошёл щелчок в голове, и я резко пошёл по уровню вверх. Попал в молодёжку, потом мы выиграли со сборной России U-17 чемпионат Европы. Это, конечно, такие эмоции... Желаю всем пережить что-то подобное.
— Раз уж мы коснулись этой темы: вспомни, расскажи про тот турнир, как он складывался.
— Сначала был отборочный этап. Была игра с Бельгией, когда я через себя забил. Конечно, такой красивый гол… Туда его (смеётся). У меня даже где-то сохранился этот ролик ещё с того времени. Прошли отборочные, попали на чемпионат Европы, где были все гранды. У нас была хорошая команда, все работяги. Сначала встретились с Украиной, выиграли. Помню, что потом сыграли со Швецией в полуфинале, победили по пенальти. И потом встретились с итальянцами в финале. И тоже по пенальти выиграли. Тогда как раз Митрюшкин на воротах стоял, который сейчас в «Химках». И когда мы выиграли… Эмоции были запредельные. Золотые медали, у всех слёзы. Это, конечно, классно.
— Через сколько дней или недель ты осознал, что ты — чемпион Европы?
— Недели через полторы-две. Мы ещё какое-то время с ребятами общались, находились в подобии эйфории. Только спустя время осознали, что это всё реально, что среди стольких сильных сборных именно мы выиграли этот турнир.
— С итальянцами после финала не общались?
— Нет. А как мы будем с ними общаться, на итальянском? (улыбается) В то время из нас особо никто не знал английский. Просто сказали: «Good game». Что-то из этой серии. Пожали друг другу руки, сказали, что хорошая сборная.
— Тот гол часто потом пересматривал?
— Частенько. Иногда нахлынет, могу три-четыре раза пересмотреть. Классный гол.
— Когда последний раз смотрел?
— Год назад примерно. Нужно ещё раз пересмотреть (улыбается).
— То есть всё-таки возвращаешься к нему?
— Конечно. Это же история, интересно вспомнить.
— Ты с золотой медалью возвращаешься в родной клуб. Как тебя встретили?
— В аэропорту, когда мы только прилетели, было много журналистов. Человек сто, очень много. Все что-то дарили, какие-то сувениры, кто-то хотел расписать футболки. Мы тогда только в молодёжке были, а тут столько народу. Оттуда мы уехали с полными руками. Приехали в клуб, все поздравили, но оваций не было. В духе: «Молодцы, красавцы! Поздравляем»
— А на тренировках шутили? Мол, что ты там, чемпион Европы, покажи, как надо?
— Уже не вспомню, но вроде такого не было.
— Расскажи о своей дружбе с Бариновым. Вы же антиподы! Как сложилось, что вы стали друзьями?
— Для меня это тоже загадка. Два совсем разных человека. Когда он пришёл в «Локомотив», лет в 14-15, я его просто ненавидел, до того он был самовлюблённым (улыбается). Его все били по ногам, в спортивном плане, а он всем сзади на ахиллы наступал. Такая ненависть была. И мы как-то начали потихоньку общаться. Один интерес, другой… Постепенно сдружились и стали лучшими друзьями.
— Насколько ваша дружба, ну и вообще наличие одноклубника в сборной, помогает идти к цели?
— Когда приезжаешь в сборную, всегда хочется, чтобы рядом с тобой были родные люди, из одного клуба, потому что легче адаптироваться, особенно в первый раз. Тебе проще со всеми начинаться общаться, нежели чем когда ты приезжаешь один и ходишь как отброс общества. Намного легче, да.
— Та юношеская сборная быстро сплотилась, превратилась в единый, монолитный коллектив?
— У нас на протяжении долгого времени был один состав, один костяк. Два-три года практически одни и те же вызывались в сборную. Все дружили. Мы даже сейчас общаемся со многими, по сей день. Наверное, из-за этого была одна тактика, и все знали, что делать. Все придерживались этого.
— С кем ещё поддерживаешь связь, не из локомотивских?
— С Митрюшкиным общаемся, с Ходжаниязовым, много с кем. С Зуевым, Макаровым.
— Как думаешь, почему у Гасилина не получилось?
— Точно, с Гасом тоже общаемся. Он же сейчас в Медиалиге, звезда. Аналитик (улыбается). Почему не получилось? Не могу ответить на этот вопрос. В спорте всегда так: у кого-то получается, у кого-то — нет. Где-то не повезло, может. У кого-то травмы были, и дальше всё заглохло.
— А у тебя почему получилось? За счёт чего, что тебе помогло?
— Терпел, старался. В какой-то мере и звёзды сошлись, без этого никак. Есть люди, у которых резкий скачок, а у меня всё было плавно, постепенно. Так и оказался здесь.
— Представляешь, вот сейчас молодые пацаны в Черкизово тренируются, и у каждого будут свои жизненные испытания, сложности. Если бы они обратились к тебе за советом, что бы ты им сказал?
— Просто терпеть. Стараться, выкладываться на каждой тренировке. По-другому никак. Если где-то дашь слабину, ничего не получится.
— Любая дружба проходит какое-то испытание. Ваша дружба с Барой что-то подобное прошла?
— Нет, таких ситуаций не было. Только какие-то разногласия, как и у всех, но это мелочи. На тренировке локтем по носу попал, на пару дней друг на друга обиделись, не общались, потом нормально всё, в таком роде. Серьёзных проблем не было.
— Тот юношеский Евро не вспоминаете?
— Нет, кстати, давно не вспоминали. Зато вспоминали чемпионат мира. Я спрашивал у Бары: «А сколько у тебя красных карточек было за карьеру?» Он говорит: «Две или три. Одна была на чемпионате мира, на юношеском, когда играли с Бразилией». Его там удалили, а нас «повозили» (улыбается).
— Расскажи немного о жизни в Академии. Понятно, что ты там не жил, но, может, какие-то истории были классные, интересные, которые ты помнишь?
— У меня и не было никаких историй, потому что я особо не жил в интернате. Больше у Антохи можно спросить, у Бары. Они, наверное, вам расскажут такое… Мама не горюй (смеётся).
— А были у тебя сложные периоды, когда приходили мысли, чтобы бросить футбол?
— У меня не было такой мысли. Никогда даже не проскакивала. Да, было трудно. Да, иногда мучались. У меня ещё младшая сестра есть, и мама разрывалась: её забрать из детского сада, потом даже вместе с ней поехать за мной на тренировку… Реально тяжело было. Ничего, справились с этими сложностями.
— Слышал ли когда-нибудь такие разговоры на кухне: «Ох, устали мы всё это вывозить»?
— Конечно, было! Всегда такое есть (улыбается). И мама жаловалась тоже. Ну, что поделать. Сейчас, наверное, думают: «Хорошо, что мы не забрали его с футбола!»
— А ты не подходил, не говорил: «Мам, пап, потерпите, пожалуйста! Я вырасту и отблагодарю»?
— В то время я скорее мог пойти поиграть в компьютер, чтобы не слышать эти разговоры, когда они там негодуют (улыбается).
— Как проводили время ребята, которые жили в интернате? Тебе наверняка рассказывали.
— В свободное время играли в приставку — Xbox, PlayStation, или что тогда было. Картишки, настольный теннис, турниры даже проводили между собой. Детские забавы, как и у всех.
— Мы рады, что ты полноценно вернулся в команду сейчас. Расскажи про своё восстановление после травмы.
— Это очень тяжёлый период. Его нужно проходить с позитивной точки зрения — не загоняться, всегда улыбаться. Я старался придерживаться этого совета. Всегда шутил, старался себя чем-то развлечь. Даже в Барселону хотел поехать на аттракционы, но понял, что на костылях весь этот парк я не смогу пройти (улыбается). Это был единственный момент, когда расстроился, что не поехал. Было тяжело. Восстановление — это каждый день одно и то же, одно и то же… Тренажёрка, тренажёрка... Когда я в первый раз вышел на поле, для меня это было просто чудо. Я с улыбкой потрогал газончик, пробежался… Непередаваемые ощущения.
— Помнишь первые игровые минуты после возвращения на поле уже в матче?
— Просто радость. Старался почувствовать мяч и просто получить наслаждение от футбола.
